Татьяна АРЧАКОВА, «Профилактика отказа от новорождённых: как уберечь малышей?». Он-лайн конференция в информационном агентстве РИА Новости

Профилактика отказа от новорождённых: как уберечь малышей?

Каждый год в России происходит от 10 до 16 тысяч отказов от новорожденных детей. Это дети, которые в критический для развития психики и всего организма период пережили тяжелый стресс и остались одни, без заботы близкого взрослого. Женщины, не осознавшие причин своего поступка, рискуют в ближайшее время снова оказаться в роддоме в аналогичной ситуации. Какая работа по профилактике отказов ведётся сегодня? Какие возникают проблемы, и есть ли реальные результаты? Является ли отказ от ребёнка проблемой только неблагополучных семей? Что ждёт ребенка-отказника? На эти и другие вопросы ответили Президент БФ "Волонтеры в помощь детям-сиротам" Елена АЛЬШАНСКАЯ и психолог БФ "Волонтеры в помощь детям-сиротам" Татьяна АРЧАКОВА.

Тема нашей сегодняшней встречи – профилактика отказов. Это социальная проблема, с которой наше общество знакомо последние лет 50-100, потому что социальных отказов как таковых в том виде, в котором мы их знаем сейчас, раньше не было. По сути, одна из основных причин этой проблемы – это устройство нашего современного общества, при котором родственные социальные связи нарушены, и чаще всего человек остается один, не имея ни поддержки, и теряясь в жизненных ориентирах, которые так же раздроблены и неконкретны в современном обществе.

Кто и почему отказывается от новорожденных детей?

Начнем с того, что точной статистики государство не ведет, у нас нет анализа случаев отказов. Могу только привести данные конкретных организаций, в основном некоммерческих, из разных регионов, и сразу же видна очень сильная региональная специфика. Устойчивый миф, что от детей отказываются только алкоголички и наркоманки, не подтверждается практикой. Если для Москвы и области одна из основных причин - это трудовая миграция, то по статистике наших коллег из Томска очень большой процент отказов - среди молодых студенток, не готовых к материнству. Но в среднем по любым регионам мам, которые действительно страдают от серьезных зависимостей и не в состоянии поэтому заботиться о своих детях - процентов 30. Можно сказать, что здесь два фактора - трудная ситуация женщины, которая осталась одна, и отсутствие механизмов помощи либо ее представление, что этих механизмов нет, а также ее психологическое состояние.

Речь идет о том, что у женщины нет такого опыта, что ребенок для нее - это ценность, и материнство - это такая ценность, за которую стоит бороться любыми способами. Или она настолько подавлена всем произошедшим до рождения ребенка, что она уже не в силах бороться. Но если механизмов социальной поддержки нет совсем, то никакая самая замечательная личность не справится, например, с такой проблемой, где жить, если жить негде.

Почему у нас так много отказов в последнее время?

По условным цифрам министерств и ведомств, в последние два года идет небольшой спад количества отказов. При этом, помимо отсутствия четкой статистики нужно понимать, что в последние пару лет у нас очень сильное снижение рождаемости. Рост отказов связан прежде всего с тем, что при ухудшающейся социально-экономической ситуации не было создано эффективных механизмов профилактики. Причем эти меры регуляции связаны и с нормальной организацией сферы трудовой миграции. Много десятилетий патерналистский стиль взаимодействия государства и общества породил иллюзию, что государство может позаботиться о воспитании детей, и иногда может сделать это лучше, что стало одной из причин закрепления этой социальной практики в сознании, что в определенных ситуаций можно отдать ребенка государству. То, что в жизни это не так, и с функциями воспитания младенца государство не может справиться, потому что это функция чисто семейное - об этом стараются не думать. По сути, у нас разрушилась определенная социальная система, худо-бедно организующая равные условия для проживания во всех регионах, и на ее месте пока не выстроилась полноценная другая. А идея о том, что государство может и должно - осталась.

Зачем надо стараться оставить ребенка с матерью? Разве не лучше будет найти более благополучную семью? 

Оставление ребенка с матерью - это не сверхзадача, ради которой обязательно мы должны работать, невзирая ни на что. Конечно, речь идет об оставлении ребенка в семье, когда семья может обеспечить его потребности, и это для него не опасно. Аргументы за оставление ребенка в семье следующие: во-первых, поиск новой семьи - это достаточно длительный процесс. Ребенок должен сначала пройти обследование в детской больнице, потом он чаще всего переводится в дом ребенка, хотя может быть усыновлен и из больницы. Но первые месяц-два он проводит без семьи вообще, а это очень важный период для его развития, в том числе и физического. Профилактика отказов важна и для матери. Если женщина хочет воспитывать ребенка сама, но не видит ни внутренних, ни материальных ресурсов для этого - тогда мы помогаем и женщине, и ее ребенку. Если женщина все-таки настроена на отказ, то некая профилактическая работа дает ей понять, что это проблема, это не норма. У ребенка тоже есть свои потребности, и консультирование помогает ей понять причины того, что она попала в такую ситуации, и поможет избежать в дальнейшем такого своеобразного средства контрацепции. И вообще идея перераспределения детей из менее благополучных детей в более благополучные, когда вырвана из контекста, звучит не очень здорово. Превращать это в систему опасно.

Действительно, это какая-то социальная евгеника. Каким должен быть критерий, по которому мы должны считать одну семью более подходящей, а другую менее. В Германии, как мы помним, такая идея не сработала. Речь идет о том, что связь ребенка и матери - это не дополнительная социальная опция, а биологический закон, дающий ребенку возможность полноценно развиваться и физически, и психически, и для этого полноценного развития ему необходимо не наличие отдельной детской и поклеенных обоев с раздельным питанием матери, а всего лишь эмоциональный контакт, ее теплое к нему отношение и ее забота. Если западные исследования показывают, что процент материей, после профилактической работы оставляют ребенка себе - около 30%, то опыт российских организаций показывает куда большие цифры - до 50, а в некоторых случаях до 70% мам готовы воспитывать ребенка сами. Это говорит не о том, что мы лучше, а о том, что в ту категорию мам, которые отказываются от ребенка, попадают совсем другие люди - не те, которые не хотят, либо не готовы по внутренним психологическим причинам стать матерью, а часто те, которые хотят, но по социально-экономическим причинам не могут. Разве в этой ситуации этично вместо помощи такой маме забирать у нее ребенка, помещая его в жуткое одиночество больницы, с негарантированным исходом в виде усыновления в более успешную семью?

Все ли отказницы алкоголички и наркоманки?

Мы уже говорили о том, что нет, далеко не все. Но такое впечатление может создаваться из-за того, что когда ребенок рождается у женщины, которая в период беременности злоупотребляла алкоголем и наркотиками, то у него уже могут быть врожденные проблемы, которые называются таким обобщенным понятием - алкогольный синдром. Можно предположить, что если женщина пьет, живет по своему месту регистрации, и не отказывается от ребенка, а оформит на него все пособия - то здесь нужно, конечно, особое сопровождение. Программы борьбы с зависимостью - это слабое место в российской социальной политике. Наш фонд не работает с женщинами, страдающими зависимостью, и это тоже показательно, потому что за время нашего существования разные организации предлагали нам свою помощь, но тех, кто помогает женщинам избавиться от зависимости, нам свою помощь не предлагали.

Мы сознательно отказались от работы по возврату в семью ребенка, если в семье есть зависимость - это возможно, но у нас нет специалистов, и практически нет рядом организаций, которые могли бы на себя эту функцию взять. Учитывая серьезность этой проблемы на государственном уровне, кроме бессмысленных, малоэффективных мероприятий вроде кодирования, и государственных наркологических клиник, результат работы которых чаще всего не вдохновляет, никакой реальной политики на этот счет в России нет. Так что не все, но это большая социальная проблема, и ее решения пока не видно.

Что переживает ребенок, при разрыве с матерью?

Этот вопрос практически главный. Когда мы говорили о том, зачем нужно оставить ребенка с матерью, при условии, если она не пытается причинить ему вред - это вопрос о том, как это может повлиять на всю нашу жизнь. Тяжелые ситуации, которые случились с нами в детстве, идут с нами рука об руку, и очень часто мы не умеем с ними справиться сами. Если бы у наших чиновников было полное понимание того, что происходит с оставленным ребенком, и это знание имело бы для них значение - система профилактики заработала бы уже завтра.

Новорожденный ребенок еще не привязан в своей матери, и не может это осознавать, как некую потерю, разлуку. Хотя есть взгляды о том, что это все равно остается на неосознаваемом уровне, но я хочу поговорить о более конкретных вещах. Новорожденный младенец еще не знает, кто его мама и почему она ушла, но он уже знает звук ее голоса, знает особенности движения, и он уже с первых дней приспособлен для того, чтобы чувствовать телесный контакт с заботящимся о нем взрослом, и видеть человеческое лицо. Ему действительно нужно, чтобы его трогали, чтобы на него смотрели, чтобы с ним говорили. Это его биологические потребности. Когда он остается в кроватке один, как показали нейрофизиологические исследования - он находится в постоянном напряжении, он меньше спит, он чаще просыпается, хотя может не плакать и не тревожить медсестер своими пробуждениями. Но он все время сканирует пространство в поисках сигналов - людей, звуков их речи. И тут принципиально, чтобы это был один конкретный человек, так устроена природа. Множественная привязанность бывает, когда есть родственники, но это не несколько смен медперсонала. Оказываясь в такой ситуации, он не может сформировать привязанность к взрослому, которая будет работать на всю его дальнейшую жизнь, определять его способность устанавливать любые привязанности, и даже на способность учиться в школе. Дети, у которых нарушена способность привязанности - для педагогов кажутся гиперактивными. Когда эти дети проходят курс психологической помощи и находят семью, которая преодолевает эти проблемы - его энергия обращается в мирное русло, и признаки гиперактивности исчезает. 

Отношения со значимым взрослым, в идеале - мамой, потому что ребенок на ее организм настроен, и так проще - является основой для формирования нашей личности, и наших отношений с окружающим миром. 

У детей от природы есть запас жизнестойкости, способности справляться с этими проблемами, нагрузками, есть дети, которые могут пережить это более легко, чем другие. Поэтому надо смотреть на ребенка, на то, что с ним происходит, а не руководствоваться стереотипами. 

Чем раньше человек попадает в семью, тем больше шансов компенсировать те проблемы, которые у него в любом случае будут, потому что конечно, для маленького ребенка это не естественная, травмирующая ситуация, и не та, в которой он может полноценно развиваться. 

Почему так любят решать проблемы, а не первопричины? Кто-нибудь задумывался, почему отказников так много? Что не хватает тем семьям или мамам-одиночкам, чтобы содержать и воспитывать чадо? Без решения первопричины все остальное популизм.

Полностью согласна с пользователем, задавшим этот вопрос, частично мы на него уже ответили. Без серьезной работы по улучшению социально-экономической ситуации в регионах, а также нормального психологического климата и поддержки семей с детьми все действия по разгребанию углей и распределению детей по все более хорошо подготовленным, трижды проверенным всякими тестами семьям - будет популизмом.

Большое количество отказов от новорожденных происходит матерями-мигрантами. Многие из них приезжают из мусульманских стран и для них проблема вернуться на родину с внебрачным ребенком. Ведете ли вы профилактическую работу с такими женщинами? Если да, каковы результаты?

Да, я тоже хочу сказать, что Мария попала в точку, есть такая серьезная проблема. Разница в традиции подходов к рождению ребенка. Мамы из стран мусульманских, попадая в современный мегаполис, начинают жить так, как мы живем, а в нашем социуме внебрачное рождение ребенка не является проблемой, и их количество растет. Тем не менее, мусульманские женщины остаются детьми своей культуры. Если так получается, что девушка беременеет, и отец ребенка не берёт на себя ответственность за него, то вернуться одной с ребенком на родину бывает крайне проблематично. Девушке часто угрожают вплоть до убийства ее и младенца, так как позор, который она навлекла на семью, является страшным. Смерть близкого человека считается меньшей трагедией, чем рождение внебрачного ребенка. Тут должна вестись работа в просветительском плане, борьба с такими явлениями, как, например, кровная месть или неприятие в семью близкого человека с ребенком. К сожалению, профилактическая работа с этими женщинами редко включает в себя возможность восстановления нормального контакта с семьей. Здесь чаще всего приходится помогать ей устроить свою жизнь самостоятельно, на новом месте, без шанса возвращения на родину. В редких случаях поддержку оказывают более дальние родственники, или женская половина семьи.

Какая работа ведется с теми людьми, которые решили усыновить ребенка-отказника? Работают ли с ними психологи?

По закону, люди должны проходить подготовку, если в том регионе, где они обратились, эта подготовка организована. Но школы приемных родителей, центры подготовки семьи существуют далеко не везде, не везде они качественно работают. Поэтому сказать, что в нашей стране везде полноценная работа с усыновителями, я не могу. Если говорить о нашем фонде, то я скажу - у нас нет своей подготовки, но мы проводим регулярные открытые семинары, и у нас есть бесплатные консультации психологов для приемных родителей. От себя скажу, что мне кажутся важными два момента - полная информированность родителя до о возможных проблемах, и второе - поддержка после. Которая, зачастую, даже важнее подготовки. 

Дети, рожденные с ВИЧ. Какая работа ведется и кем, чтобы объяснить людям - особенно в регионах - что такой ребенок не опасен для окружающих?

Из того, что известно нам, в доме ребенка № 7 в Москве достаточно эффективно ведется работа по семейному устройству детей, которые родились у ВИЧ-инфицированных матерей. Людям, которые задумываются о возможности взять такого ребенка в семью, надо помнить, что не всегда ВИЧ-положительный статус матери означает такой же статус ребенка. В силу медицинских причин совершенно точно убедиться в том, инфицирован ребенок или нет, можно только через год-полтора. Но ребенку нужна забота и до этого момента, и он просто является ребенком, которому нужна дополнительная забота и лечение. В целом в стране пока отношение к таким детям настороженное, хотя реальных оснований для этого нет.

Расскажите, пожалуйста, о первых результатах работы приюта для кризисных мам. Востребовано ли это направление помощи? С какими сложностями пришлось столкнуться?

Спасибо за вопрос. Нашему приюту исполняется только полгода, это не приют в официальном смысле слова, а дом для тех мам, которым некуда было из роддома пойти с новорожденным младенцем, и для Москвы и области это серьезная проблема, связанная именно с проблемой трудовой миграции, причем хочу заметить, это чаще всего внутрироссийская трудовая миграция. Он у нас маленький, всего на пять мест, но мы стараемся помогать женщинам вернуться по возможности в семьи, места проживания, либо помочь восстановить жилье. Сейчас у нас живут две мамы. Через наш дом для мам за полгода прошло пять мам, сейчас постоянно проживают две. Мы часто помогали мамам устроиться в другие государственные и негосударственные приюты, и понимаем уже, что нашего пространства нам мало, поэтому в планах на следующий год у нас расширение проекта. Потому что, безусловно, есть ситуации, когда мама с маленьким ребенком не может вернуться домой, или у нее нет дома, ей нужно хотя бы какое-то время, пока он маленький, прийти в себя и найти выход из своей жизненной ситуации, совместно со специалистами. Именно с такой целью мы и организовывали наш дом для мам.

Первая проблема в том, что любой приют - это искусственная среда, и не все сразу получалось. В процессе работы мы видим проблемы, которые стараемся решать, и менять структуру нашей работы, в этом смысле наш дом - живой организм. Там оказываются люди со своими серьезными проблемами, которым приходится друг с другом уживаться, иногда с помощью сотрудников. Что касается результатов, две женщины с детьми уехали от нас к себе на родину. Но этот процесс был таким сложным, что даже более адаптированные и социально успешные люди вряд ли справились с этим без поддержки - в том числе юристов.

Одной девушке, выпускнице детского дома, мы добились, в ближайшее время будет выделено свое жилье. Безусловно, эта работа длительная, и мы стараемся поддерживать наших мам и после того, как они уходят из нашего дома.

А если такая горе-мама одумается на следующий день, ей отдадут ребенка? И если да, как-то будут следить, чтобы он опять не оказался брошенным?

Если горе-мама написала согласие на усыновление, уходя из роддома (подписала отказ), то забрать ребенка без участия органов опеки у нее не получится. Даже если она его оставила в роддоме, не сказав, куда она ушла - скорее всего, информация о ребенке будет передана врачами органам опеки и он получит статус оставшегося без попечения родителей. Это возможно, и безусловно, чем раньше мама одумается, тем больше вероятность, что ребёнка вернут, но это потребует определённых усилий с её стороны. К сожалению, в государственных структурах серьезного сопровождения дальнейшего семьи в большинстве регионов нет.

Скажите, почему их всех не усыновляют тут же, если отказов только от 10 до 16 тысяч?

Тут несколько моментов. Во-первых, большинство маленьких новорожденных детей действительно усыновляют. Но, к сожалению, они все равно проводят несколько месяцев во враждебной для них среде, а во-вторых, не все эти дети здоровы. К сожалению, у нас есть такая установка у усыновителей, что по-человечески можно понять - они хотят абсолютно здорового, симпатичного и похожего на себя ребенка. Но понятно, что ситуация отказа - это трагедия, а не удобный способ производства качественных детей для усыновителей. Поэтому запросы и реальность не всегда совпадают. Хотя именно дети с проблемами здоровья в первую очередь нуждаются в заботе и эмоциональной поддержке, потому что ресурсы их организма ограничены, и если бы они были в семье, шансов справиться или компенсировать болезнь было бы больше. 

Профилактика отказов у детей, которые родились с нарушениями развития - это тоже очень важное направление, там, где она ведется, и существует наряду с механизмами дальнейшей поддержки особых детей - там она эффективна. По данным фонда "Даунсайд Ап", с которым мы сотрудничаем, в Москве около 25% детей с синдромом Дауна растут в семьях, а в регионах эта цифра составляет в среднем 10%. Это происходит благодаря деятельности этого фонда, и доступности разных форм дошкольного образования, например, лекотека для детей с определенными потребностями. 

А по существу. Почему не развита у нас система, когда молоденьким "дурочкам" которые "залетели" и не хотят этого ребенка помогали бы найти семью, которая бы усыновила этого малыша. Ведь у нас много семей, которые мечтают о ребенке, хотят воспитывать как своего. Ведь, к примеру, в Америке есть подобная система? 

Если я правильно понимаю вопрос, речь идет об открытом усыновлении, когда беременная еще мама знакомится с семейной парой и передает им ребенка сразу же после рождения. Безусловно, отчасти это было бы плюсом, так как ребенок не переживал бы периоды нахождения в больнице. Но пока у нас не выстроена полноценная система профилактики, разделить "молоденьких дурочек", и мам, которые по внешним обстоятельствам хотят, но не могут воспитывать ребенка, сложно между собой различить.

Дорогие волонтеры, можно ли помочь мне? У меня такая проблема: я бы хотела удочерить мою родственницу из России, ей сейчас 7 лет. Но её бабушка не согласна, она её опекунша, и она вывшая жена моего брата. Бабушка выпивает. Куда мне можно обратиться? Большое спасибо.

Наталия, на сайте нашего Фонда есть контакты, напишите, пожалуйста, лично мне.

Добрый день! Мне бы хотелось помогать вашей организации, как это можно сделать?

Приходите на наш сайт, заполните анкету, спасибо за желание помочь. 

Здравствуйте Елена и Татьяна. Мне уже 42, но нет детей. Муж - прекрасный наидобрейший человек. Мы образованные, не пьём, не курим и мечтаем только об одном - иметь детей. Желаем принять участие и оказать посильную помощь вашей организации. Ждем ответа.

По вопросам семейного устройства - обращайтесь на горячую линию по семейному устройству, ее номер есть на сайте. Если Вы хотите нам помогать - обращайтесь на наш сайт и заполните там анкету.

Спасибо большое за вопросы, очень хотелось бы, чтобы эта тема стала широко обсуждаемой в нашем обществе. Между осуждением и замалчиванием мы хотели бы обсуждать реальные способы выхода из этой социальной проблемы, и чтобы как можно больше людей лично принимали участие в помощи тем, кто пока не уверен, что справится с материнством сам.

Мнение участников конференции может не совпадать с позицией редакции.

Ссылка на материал