Елена Дозорцева: «Сексуальных преступников сложно распознать»
СМИ о нас
Редакция «Психологической газеты» задумалась, как же допустимо говорить о преступлениях и преступниках в СМИ, почему людям интересны подобные истории, можно ли понять, что осужденный действительно раскаялся. На наши вопросы ответила Елена Георгиевна Дозорцева, главный научный сотрудник, и.о. руководителя лаборатории психологии детского и подросткового возраста ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России; профессор кафедры юридической психологии и права факультета юридической психологии Московского государственного психолого-педагогического университета.
— Какие должны быть ограничения в публичном разговоре о преступлениях, чтобы не травмировать жертв и аудиторию, но при этом показать ситуацию наиболее объективно?
— С публичными разговорами о преступлениях мы сталкиваемся каждый день неоднократно. Это и информация в новостях, и обсуждения преступлений в популярных ток-шоу или специальных передачах, посвященных правовым вопросам, это детективные фильмы или даже фильмы, снятые по классическим произведениям мировой и русской литературы. Зритель привык к этой тематике, но важно, как, с какой позиции демонстрируется преступление, какие этические вопросы при этом затрагиваются. Нельзя недооценивать влияние СМИ на зрителей, на их сознание и правосознание. Если мы публично говорим о реальных преступлениях, в особенности о сексуальном насилии, то нужно, во-первых, понимать, для чего мы это делаем, во-вторых, каким образом это отразится на жертвах, которые уже пострадали и которых мы, возможно, снова заставим страдать. Хуже всего, если разговор заводится, например, для поднятия рейтинга телевизионного канала, и насилие обсуждается как «жареная тема». Если же автор материала ставит перед собой задачу предупредить совершение подобных преступлений и показать возможности преодоления травмы жертвой, то важно правильно расставить акценты.
В фильме Ксении Собчак о «скопинском маньяке», снятом, безусловно, профессионально, мне несколько не хватило таких акцентов. Стараясь быть непредвзятым журналистом, с одной стороны, и наладить контакт с Моховым, чтобы лучше раскрыть его, с другой, она выбирает тон нейтрально-доброжелательный, который помогает Мохову преуменьшать и затушевывать совершенное им зло. Большая дистанцированность и отстраненность от него в подаче материала в фильме была бы, как мне кажется, более уместной. Удачным приемом в этом смысле оказалось привлечение психолога профайлера, который комментирует особенности этого человека, но равновесие между демонстрацией самого Мохова и интерпретацией специалиста все же достигнуто не было.