Юрий БАУСОВ, «Работа для инвалидов: деньги есть, конкретики нет». Информационное агентство «Росбалт».
СМИ о нас
Работа для инвалидов: деньги есть, конкретики нет
Московские программы по трудоустройству людей с ограниченными возможностями от доклада к докладу становятся шире, дороже. При этом без внимания часто остаются детали, от которых в конечном итоге зависит общий успех.
Маленькая победа
В столице, согласно официальной статистике, проживают миллион 200 тыс. людей с ограниченными возможностями здоровья. 240 тыс. из них – трудоспособного возраста. При этом медико-социальные показания к работе есть только у 150 тыс. человек. Но реально зарплаты получают 75 тыс.
На квотируемых рабочих местах заняты 32 тыс. 636 москвичей "с особенностями". На 23-х специализированных предприятиях (как правило, это производства инвалидных обществ) трудятся, округляя, полторы тысяч горожан с ограниченными возможностями. Еще порядка двух тысяч — в учреждениях социальной защиты. В здравоохранении – без малого семь с половиной тыс., в образовании – чуть более трех тыс. И 47 человек – в системе столичного департамента труда и занятости населения.
Так вот в 2011 году в рамках комплексной целевой программы "Социальная интеграция инвалидов города Москвы" планируется трудоустроить еще почти 36 тыс. соискателей. Рабочие места для трех тыс. из них будут созданы дополнительно. 30 тыс. заключат трудовые договоры в рамках квоты. Две тыс. 800 человек, как рассказал глава департамента труда и занятости населения (ДТЗН) Олег Нетеребский на заседании координационного совета при мэре столицы по делам инвалидов, займут позиции городского банка вакансий. А 25 москвичей, по плану, до конца года смогут начать собственное дело за счет реализации программы самозанятости.
Сам Нетеребский ручается, что "все показатели будут, безусловно, выполнены". Однако в столичной базе данных по состоянию на 27 мая значится всего 643 "особые" вакансии. В то время как работу ищут две тыс. 165 инвалидов. Впрочем, глава профильного департамента драматизировать ситуацию не склонен: все несоответствия укладываются в норму, не конец года ведь.
Итого: вопиющей несправедливости, дискриминации и других трагических данностей, о которых мы привыкли слышать из уст общественников, вроде бы нет. Однако 50% инвалидов, которым разрешено работать, но которые вместе с тем не работают, есть. А среди другой, статистически благополучной, половины есть недовольные. Скажем, сотрудников заводов Всероссийского общества слепых не удовлетворяет зарплата.
"В системе ВОС функционируют восемь предприятий, на которых заняты около тысячи инвалидов. Мы сохранили хороший потенциал, у нас есть хорошая техническая база, но на рынке сталкиваемся с проблемами, — обратился к властям во время заседания совета председатель Московской городской организации ВОС Александр Мошковский. — Первая из них в том, что, к сожалению, не работают ни городской, ни государственный заказы. У нас нет возможности продвигать изделия в Москве. Работаем через посредников. Это очень накладно. Взвинчиваются цены".
Обратно пропорционально стоимости продукции падает и без того небольшой спрос на нее, а следом – заработная плата (там она, как правило, сдельная). В ответ на заявление-просьбу столичный градоначальник Сергей Собянин поручил департаменту ЖКХ и благоустройства "посмотреть", может ли город закупать у ВОС энергосберегающие светильники. Маленькая, а победа.
Помощь – тоже бизнес
Специализированные предприятия работают в городе на особых условиях. С бизнесом дело обстоит несколько иначе. Закон о квотировании рабочих мест распространяется на компании со штатом в сто человек и больше. 4% из них бизнесмены должны поровну распределять между людьми с ограниченными возможностями и молодежью. Причем, как уточняет председатель комиссии по социальной политике и трудовым отношениям Мосгордумы Михаил Антонцев, "если все четыре выделяют для инвалидов, квота засчитывается. Наоборот – нет".
Если работников с инвалидностью не досчитаются проверяющие органы, фирма заплатит Москве штраф. Можно не доводить до разбирательств и заранее, твердо решив не принимать соискателей по квоте, добровольно перечислить во все тот же бюджет компенсацию.
"Эти деньги аккумулируются на специальном счете, — поясняет Антонцев. – Его называют "фондом квотирования", но на самом деле это просто отдельная строка в бюджете".
По данным руководителя департамента труда и занятости Олега Нетеребского, всего в Москве под действие закона о квотировании подпадает 6 тыс. 808 организаций. Он отметил, что "количество работодателей, имеющих незаполненные квотированные рабочие места, составляет 1649. Из них полностью не выполнили квоту 392 предприятия". "По состоянию на 27 мая, — добавил чиновник, — объем поступлений в бюджет города от работодателей, не трудоустроивших инвалидов и молодежь, составил 644 млн 729 тыс. рублей".
А в ближайшее время, согласно выданным по результатам прокурорских проверок предписаниям, "фонд квотирования" пополнится еще на 55 млн. Вот эти-то деньги вместе с федеральными направляются на создание и сохранение рабочих мест для горожан с инвалидностью. "Создание" при этом предполагает серьезные затраты вроде закупки специализированных станков.
Но есть еще "оснащение" — это другая программа, направленная на ювелирную корректировку рабочего места с учетом потребностей конкретного сотрудника. Разницу на примере уточняет заместитель начальника отдела содействия занятости инвалидов центра занятости населения ЦАО Галина Русакова: "Опорник. Допустим, экономист или бухгалтер. Его рабочее место нужно организовать так, чтобы, сидя на удобном эргономичном кресле, которое позволяло бы снять часть нагрузки с позвоночника, он мог дотянуться до полок с бумагами, не поднимаясь. На подобные мероприятия бюджет выделяет средства из расчета по 50 тыс. на человека".
Но не на каждого. Согласно антимонопольному 94-ФЗ, эти средства разыгрываются между потенциальными работодателями на конкурсной основе. Один говорит: я оснащу 10 рабочих мест, другой хорохорится: 20! По словам депутата Антонцева, некоторые предприниматели "могут" указывать в проектах реконструкции, под которые они запрашивают финансирование, медицинские и физиологические характеристики соискателей. Но не обязаны.
"Сама идея, заложенная в программу по оснащению рабочих мест,, — комментирует Галина Русакова, — повышает эффективность трудоустройства людей с инвалидностью. Направлена на повышение. Сама идея. А вот что касается реализации, то здесь как было, так и остается очень много неясностей, связанных прежде всего с тем, что каждый конкретный инвалид с конкретным заболеванием нуждается в создании только для него организованного рабочего места. Но кто и на каком этапе пропишет, какие условия необходимы именно ему – это остается загадкой".
"Проблема – в отсутствии конкретики, — продолжает специалист. — Рабочие места оборудуются. Но деньги идут не за человеком, а за этими местами. Выигравшие конкурс предприятия через какое-то время могут обратиться в наш отдел в поисках сотрудника: нужен инвалид с такими-то нарушениями и квалификацией. А такого инвалида может просто не быть. Ну просто не быть – понимаете?"
Несовершенна система еще и потому, что конкурсы проводятся в начале бюджетного года. Тот факт, что устроиться на работу или найти сотрудника можно захотеть посреди отчетного периода, она не учитывает. "Ко мне приходит на прием человек, — моделирует ситуацию Русакова. – Он готов работать, он прошел обучение на базе центра занятости и по профессиональным навыкам устраивает одно из предприятий. Дело только за 50 тысячами на оборудование рабочего места. А их уже нет. Их в начале года израсходовали по конкурсу".
Впрочем, здесь мнения практиков расходятся. У Юрия Баусова, проректора Московского городского психолого-педагогического университета по инклюзивному образованию, члена совета по делам инвалидов при председателе Совета Федерации РФ, ко времени проведения "бизнес-соревнований" не возникает претензий: "Сама организация должна выстраивать свою работу так, чтобы это было прогнозируемо". Кроме того, добавляет он, "есть еще несколько механизмов, которые могут включить в программу организацию, не дожидаясь проведения конкурса. У департамента труда и занятости есть и другие возможности финансирования".
На взгляд Баусова, куда более серьезное препятствие на пути трудоустройства людей с ограниченными возможностями сегодня представляет "огромный пакет документов", который организация должна подать вместе с заявкой на оснащение рабочих мест. Но и здесь, уверен эксперт, можно найти компромисс: "правительство Москвы старается проводить гибкую политику" в отношении социально неравнодушных предпринимателей.
Дополнительные барьеры
От бизнеса ждут конкретики: найди, проверь, опиши, подай. Между тем даже государственные структуры ею не особенно утруждаются. Специалисты бюро медико-социальной экспертизы, например, обязаны внести в ИПР пациента пошаговую инструкцию его профессиональной реабилитации. По опыту специалиста ЦЗН Галины Русаковой, эти рекомендации часто сводятся к единственной строчке: "нуждается в создании особых условий труда". Расчет якобы идет на сознательность: если работодатель обратится в бюро за разъяснениями, ему их предоставят.
"Я не могу вспомнить ни одного предприятия, которое бы всерьез было озадачено проблемами эргономики", — пожимает плечами собеседница "Росбалта".
Не меньше вопросов — в части сопровождения работников с инвалидностью. Речь даже не столько о европейской модели профессиональных помощников, которые контролируют взаимоотношения подопечного в коллективе, помогают ему вжиться в новый ритм и найти общий язык с начальством. Таких в Москве – наперечет.
Одними из самых уязвимых на рынке труда остаются москвичи с нарушениями слуха. У этой категории соискателей все упирается в нехватку сурдопереводчиков. Сходная тенденция — в вузах и колледжах. Как результат — четко очерченные рамки профессионального будущего: швея, краснодеревщик, полиграфист (при наличии "корочек" из училища), продавец, фасовщик или укладчик (при их отсутствии). Круг вакансий ограничен. А свободные места укомплектовываются в момент.
Стоит, однако, отметить, что по данным департамента социальной защиты населения, только 50-60% потенциальных работников с ограниченными возможностями демонстрируют мотивацию к труду. Остальные в силу разных причин предпочитают жить на соцвыплаты.
Привычные "причина-следствие" меняются местами. "Существуют льготы для работодателей. Работодатели с удовольствием бы ими воспользовались. Но не могут. Настолько мало число людей с ограниченными возможностями, которые обращаются к ним в поисках вакансий", — рассказывает "Росбалту" вице-президент "Опоры России" Денис Семыкин. Он объясняет эту тенденцию "барьерностью" существующей в городе инфраструктуры.
"Наверное, — полагает эксперт, — основная проблема связана даже не с оснащенностью или неоснащенностью рабочего места, а с доступом к этому рабочему месту. Желтая тактильная плитка – это очень показательно, но это далеко не все из того, что нужно делать". "Так как в стране намечается довольно серьезная кадровая проблема, бизнес будет с удовольствием брать на работу людей с ограниченными возможностями. Тем более учитывая дополнительные условия найма, — подчеркивает Семыкин. — Но сотрудник с инвалидностью просто не доедет до этого бизнеса. Мы можем какие угодно меры создавать для работодателя, и все-таки инвалид к нему не прилетит на голубом вертолете".
Дарья Миронова