Ирина УМНЯШОВА. "В какой момент подросток решает обратиться к школьному психологу и с какими проблемами?" Радиостанция "Маяк Москва"
СМИ о нас
09.07.2013 - В какой момент подросток решает обратиться к школьному психологу и с какими проблемами?
Ситуация противостояния между учителем и учащимся - не редкость в школе. И вот не так давно появилась профессия, которой еще лет десять назад в учебных заведениях не существовало: педагог-психолог. Он помогает решить и улаживать многие конфликты между ребятами, выясняет психологический климат в семье, работает с родителями.
В какой момент подросток решает обратиться к школьному психологу и с какими проблемами, рассказывает руководитель московского отделения Федерации психологов образования Ирина Борисовна Умняшова. Ведущий - Елена Щедрунова.
ВЕДУЩИЙ: Гость программы - руководитель московского отделения Федерации психологов образования России, доцент Московского государственного психолого-педагогического университета Ирина Умняшова. Говорить мы будем о работе психологов в школах, прежде всего. Сначала, если можно, Ирина Борисовна, сформулируйте, для чего психолог, сейчас, насколько я понимаю, предусмотрен в штатном расписании во всех школах? Во всяком случае, так утверждают в Департаменте образования. А для чего это сделано было?
УМНЯШОВА: Дело в том, что школьный психолог как должность в школе появилась еще 25 лет назад. И на сегодняшний день, когда появились новые государственные стандарты и новое подушевое финансирование, любое образовательное учреждение само имеет право организовывать свое штатное расписание. И поэтому школа сама может выбирать, во-первых, нужен ли ей психолог, а также может выбирать, сколько психологов будет в ее штатном расписании. Все зависит от задачи, которая стоит перед школой, которую она хочет реализовать вместе с психологом.
ВЕДУЩИЙ: То есть получается, что психолог не обязательно должен быть в школе? Получается, что если школа решает, что у нас замечательные ученики, потрясающие педагоги, психолог нам не нужен, вот так получается, да?
УМНЯШОВА: Скорее всего, так решают не очень грамотные руководители, потому что, возвращаясь опять же к федеральному закону, федеральному государственному образовательному стандарту - для его реализации, помимо кадровых условий, материально-технических условий, также необходимо создание в школе психолого-педагогических условий. Чтобы реализовать потенциальные возможности ребенка, чтобы помочь ему в сложной жизненной ситуации, чтобы просто сопровождать его развитие и сделать его максимально эффективным для самого же ребенка.
ВЕДУЩИЙ: Психологи, которые работают в школах, они заточены на общение с кем, с детьми, с педагогами, с родителями? Я хотела бы подчеркнуть, не в смысле того, с кем они в основном общаются, а в качестве психологической помощи, потому что зачастую помощь нужна не только ученику, помощь нужна учителю, помощь нужна родителям.
УМНЯШОВА: Совершенно верно. Вообще образование в Высшем учебном заведении предполагает обучение взаимодействию со всеми участниками образовательного процесса.
ВЕДУЩИЙ: То есть психологи, которые приходят в школу, они универсальные, если можно так сказать?
УМНЯШОВА: Они умеют общаться со всеми участниками образовательного процесса, и с учителями, и с родителями, и с педагогами, и в большинстве ВУЗов строится обучение так, что практика начинается уже с первого курса. То есть они не только знают в теории это, они еще это пробовали в течение пяти лет обучения. А сейчас, например, уже много лет в нашем университете реализуется еще такая практика постдипломного сопровождения, то есть сопровождения молодых специалистов опытными психологами. Как в школе есть учителя-наставники, так же и у психологов тоже молодых должны быть специалисты, которые их поддерживают, помогают им решать профессиональные задачи.
ВЕДУЩИЙ: Понимаете, когда вы говорите о том, что психологи имеют подготовку для общения абсолютно со всеми, и с учителями, и с родителями, и со школьниками, это понятно. Строго говоря, любой воспитанный человек должен иметь специальную подготовку для того, чтобы общаться абсолютно со всеми людьми, с кем он встречается в течение жизни. Но есть же особенности психологии детей, причем разного возраста, есть особенности, уж извините меня, психологии преподавателей, это совершенно другая область. И есть психология родителей, действительно, многовариантная что называется. Но невозможно, как мне кажется, быть специалистом глубоким во всех этих областях. Поэтому я спрашиваю, на кого все-таки больше ориентированы люди, которые работают в школе, я имею в виду люди, которые называются психологами?
УМНЯШОВА: Я бы сформулировала так, что школьные психологи в большей степени ориентированы на определенные задачи. И вот по направленности этих задач можно психологов разделить условно на несколько групп. Хотя в принципе это даже не условное разделение, так вот обучение происходит на разных факультетах. И мы как раз выступаем с предложением о создании в школах многопрофильной психологической службы, чтобы как раз специалисты могли решать более отраслевые задачи. Например, возрастной психолог больше понимает особенности возраста, может объяснить родителям, как взаимодействовать на каждом возрастном этапе, может объяснить педагогам, как строить обучение каждого возрастного этапа. Социальный психолог, больше понимающий и умеющий анализировать социальную ситуацию развития ребенка, понимающий структуру группы, умеющий давать рекомендации по построению эффективных взаимоотношений. Мы также еще выделяем как необходимых членов команды, специального психолога, работающего с детьми с особыми образовательными потребностями.
ВЕДУЩИЙ: Давайте их назовем трудными подростками. Народ не понимает, что такое с образовательными особенностями.
УМНЯШОВА: Нет, это не только трудные подростки. Это дети с ограниченными возможностями здоровья, например, имеющие определенные медицинские показания, это дети - высокомотивированные, которые тоже часто имеют определенные сложности в организации собственного процесса. И поэтому все эти дети называются с особыми образовательными потребностями, то есть им нужны особые условия, чтобы быть успешными на том или ином этапе обучения. Вы знаете, вообще все подростки трудные.
ВЕДУЩИЙ: Это точно. С определенного возраста найти общий язык очень сложно.
УМНЯШОВА: Причем сейчас говорят, что этот возраст немножко снизился. Если раньше в каждой школе был свой трудный 7-8 класс, то сейчас уже встречаются и 5-е, и 6-е классы, с которыми очень сложно найти общий язык. И как раз социальный психолог может помочь в решении конфликтных ситуаций в этом классе, конструктивно протечь возрастному конфликту, потому что, если он не случится в подростковом возрасте, он дальше может еще хуже отразиться на поведении, на деятельности ребенка.
ВЕДУЩИЙ: Ну, я не слышала о том, чтобы в школах была группа психологов. Я слышала о том, что в школе есть один психолог. По-моему, иногда бывает два психолога. Я сейчас говорю о возможности вообще разделения, специализации этих психологов. Может быть, имеет смысл создавать вот эти группы психологов, которые работают сразу с несколькими школами, может быть, идти просто по такому пути?
УМНЯШОВА: Такая модель тоже существует
ВЕДУЩИЙ: То есть, чтобы при необходимости можно было просто обратиться в эту службу, что называется. Другое дело, что когда психолог работает в школе, он может наблюдать ребенка достаточно близко, в течение какого-то времени. А когда он находится за пределами школы, то это довольно сложно, получается немножко такое теоретическое знакомство. Человек приходит, а тебе что-то о нем теоретически рассказали. Но, тем не менее, может быть, эти психологи могут просто приходить в эту школу по запросу школы и там проводить какое-то время?
УМНЯШОВА: Совершенно верно, есть такая модель в Москве. Сейчас она активно реализуется в Центральном округе в рамках проекта Департамента образования по модернизации психологической службы. Есть психологический центр окружной, который как раз оказывает услуги школам вот такого рода, в виде команды специалистов, которые приходят и помогают решать какие-то определенные задачи. Но сейчас, вы знаете наверное, что достаточно большие происходят процессы по слиянию школы, по созданию учебных комплексов. И в новой ситуации школа, обретая большее количество учащихся, тоже может себе позволить такую службу внутри образовательного учреждения. Вот это тоже должен решать директор, администрация школы.
ВЕДУЩИЙ: Может быть, еще попечительский совет в школе тоже имеет голос?
УМНЯШОВА: Да, безусловно, управляющий совет, безусловно. Я имею в виду, управляющая структура школы должна принимать решение. И я уже не первый год работаю с многопрофильной психологической службой и знаю, что самая эффективная модель, когда есть все-таки школьный психолог, осуществляющий связь с отраслевыми психологами.
ВЕДУЩИЙ: То есть, который близко видит ребенка?
УМНЯШОВА: Да, который может какие-то проблемы решать экстренного характера, который может оказывать психологическую помощь тем же учителям, все время на месте, так скажем. И он же осуществляет связь с отраслевыми психологами, с командами, если в этом есть необходимость у школы в вызове такой команды.
ВЕДУЩИЙ: По опыту вашему, с какими проблемами чаще всего дети обращаются к психологу? Да, во-первых, обращаются ли дети по собственной инициативе к психологу?
УМНЯШОВА: Безусловно.
ВЕДУЩИЙ: То есть дети такие уже продвинутые, они уже понимают, что если что…
УМНЯШОВА: Дети в чем-то даже больше продвинутые, да.
ВЕДУЩИЙ: Вот. Они идут к психологу?
УМНЯШОВА: Да.
ВЕДУЩИЙ: С какими проблемами в основном? Во-первых, с какого возраста уже это осознают и начинают приходить, и с какими проблемами в основном приходят?
УМНЯШОВА: Конечно, основная масса детей - это подростки-старшеклассники, которые обращаются. У меня был достаточно многолетний опыт преподавания психологии. И, наверное, как к любому учителю, ребенку легче обратиться. И я вела и в пятом классе, и в шестом, и тогда дети уже могли обращаться, когда они непосредственно знают человека. Но вот именно как к психологу-специалисту примерно начинают обращаться с класса шестого - седьмого самостоятельно. В основном в подростковом возрасте - это проблема взаимоотношений между мальчиками - девочками, между родителями или взрослыми и самим ребенком, чуть постарше возникает уже проблема самоопределения, прежде всего, профессионального самоопределения: как учиться, где учиться, чему учиться. И достаточно часто возникают ситуации, когда в какой-то сложной жизненной ситуации находится ребенок. Например, развод родителей или смерть близкого человека. И тогда мы говорим об экстренной психологической помощи, вот ситуативной, потому что сейчас ребенок находится в такой ситуации.
ВЕДУЩИЙ: Приходит ли ребенок, когда у него конфликт с учителем? История очень распространенная. Никто не отменял любимчиков и нелюбимых учеников, к сожалению, все мы люди. А вот в таких ситуациях дети приходят к психологу школьному, чтобы сказать: вы знаете, мне кажется, что вот этот преподаватель ко мне придирается, он меня не любит, я не понимаю почему? Если да, то как ему в этом смысле помогает психолог?
УМНЯШОВА: Безусловно. Такие тоже обращения бывают. Не могу сказать, что самые распространенные. Иногда ребенку сложно отделить психолога от члена педколлектива. Здесь все равно есть вот это недоверие, а вдруг вот как-то распространится информация. Но если уже установлены какие-то взаимоотношения, и подросток понимает, что можно доверять психологу, что информация не выходит за пределы, то психолог, безусловно, ведет работу. Вот я лично, как на своих консультациях в подобных случаях, конечно, пыталась объяснить, что мы не изменим окружающий мир, мы не сможем его заставить вести себя по-другому, но мы можем изменить свое отношение к этому. И, возможно, часть поведения других людей начнет меняться. И такое часто очень получается и с педагогами, и с родителями, когда дети начинают меняться, и модель начинает как-то видоизменяться, и взрослым уже ничего не остается, как начинать вести себя по-другому.
ВЕДУЩИЙ: К сожалению, есть взрослые, которые работают в школе и при этом не любят детей. Это не исключение, к сожалению, это очень распространенная вещь. И тут как ребенок не меняйся, а учитель все равно не будет его любить. В таком случае психолог вмешивается в педагогическую деятельность этого учителя или нет?
УМНЯШОВА: Вы знаете, по моему опыту это не самая распространенная ситуация.
ВЕДУЩИЙ: Но, тем не менее, она бывает?
УМНЯШОВА: Я предполагаю, да. Но, возможно, и у учителя тоже какая-то сложная жизненная ситуация, раз он в школе, и он проявляет какой-то негатив по отношению к детям. Возможно, ему нужна психологическая помощь и поддержка. Но вот я в своей практике, и со студентами общаюсь, и с коллегами, тоже знаю, что достаточно распространенный вид деятельности - просвещение педагогов, выступление на педагогических советах, проведение каких-то мероприятий, когда мы не напрямую говорим, что мешает детям нас воспринимать и работать с нами эффективно. Мы говорим, например, о некоторых исследованиях, в той же школе проведенных, бесфамильно, говорим, как нас дети, например, воспринимают или воспринимают учебную ситуацию, которую мы создаем. Давайте подумаем, как нам создать ее по-другому. И в такой завуалированной форме получается, что педагог получает информацию, что что-то не так, но уже его право, то есть мы перекладываем ответственность, он должен принимать решение, что делать с этой информацией. Если он понимает, что это про него, он может обратиться индивидуально и уже решать эту ситуацию.
ВЕДУЩИЙ: Давайте немножко продолжим тему взаимоотношений ученика и учителя, потому что думаю, у многих родителей, ну, если не у многих, у кого-то точно абсолютно был опыт, когда ребенку ставили оценку ниже за поведение, а не за знание, и детям, особенно подросткам, очень сложно объяснить, почему оценивают не его знание, а в его ответе оценивают его поведение. И у ребенка пропадает мотивация учиться. Он говорит: а чего я буду учиться, она мне все равно выше тройки не поставит. Вот как решить эту проблему с помощью психологов?
УМНЯШОВА: Вы знаете, сейчас достаточно многие педагогические коллективы уже знакомы с практической психологией, понимают роль психолога. И, скажем так, администрация заказывает исследования школьной психологической службе, исследование психологической атмосферы и исследование развивающей среды в образовательном учреждении, что сейчас тоже очень важно. И организовано это исследование не только с помощью тестов, анкет, как мы это чаще всего привыкли делать, но и с помощью наблюдения посещения уроков и совместного психолого-педагогического анализа урока. То есть, когда это такая политика образовательного учреждения, что мы анализируем среду, мы ее постоянно усовершенствуем, то педагоги уже начинают воспринимать это как естественную часть своей работы. Не как надсмотрщики, которые пришли что-то докладывать директору, а как люди, которые могут что-то подсказать, со стороны дать какую-то обратную связь. Мы не всегда видим себя со стороны. И вот возможность проанализировать свою профессиональную деятельность совместно с психологом, насколько комфортно каждому ребенку, насколько среда развивающая, это уже такая возможность появляется у педагогов, и многие ею пользуются. После этого возможны индивидуальные консультации, как раз если учитель, может быть, не замечал какие-то проявления своего поведения, и ему как-то корректно на это намекнули. Но в любом случае по результатам исследования делается аналитическая справка. И если в образовательном учреждении есть факторы, которые мешают образовательному процессу, не создают вот это эффективное поле для каждого ученика или кому-то не комфортно, это все равно в справке будет выложено, не в виде фамилий, а в виде того, что вот есть такая тенденция, что вот, например, ученики чувствуют дискомфорт на определенных уроках. Но даже не на определенных уроках, а часть учеников, 15% показали, что не хотят идти в школу. И уже задача администрации, получив эти результаты, как-то наметить ряд мероприятий по более глубокому выяснению, может быть, они усилят административный контроль посещения каких-то уроков.
ВЕДУЩИЙ: Может быть обследование, может не быть обследование, но есть совершенно конкретная ситуация. Родители в ужасе, ребенок не хочет учиться. В школу-то он ходит, он понимает, ну, куда он денется, в школу ходить надо, но учиться он не хочет вот по той причине, о которой я вам сказала. И вот как эту конкретную ситуацию разрешить, потому что родители же многие действительно боятся. Родители есть разные. Есть родители, которые отстаивают права своего ребенка и свои собственные, а есть родители, которые боятся: а вдруг я сейчас пойду, получится как жалоба, а потом этот учитель станет еще хуже относиться к моему ребенку. Кстати, страх этот существовал всегда, это во все времена, и в советское время: ой, ну как же я пойду жаловаться на учителя, он потом моего ребенка совсем в двоешники вгонит?
УМНЯШОВА: Если он приходит к психологу, то все, что происходит на консультации, это конфиденциально. И об этом должен знать каждый родитель, когда он приходит к психологу. И соответственно, если он обратился к психологу, то психолог проводит уже с ним определенную беседу. Дело в том, что ребенок не хочет учиться из-за учителя, это может быть внешняя причина. И часто на практике выясняется, что более глубокая какая-то причина есть. И она лежит как раз в области детско-родительских отношений.
ВЕДУЩИЙ: Вот так, да?
УМНЯШОВА: То есть бывает и такое. Если это действительно ситуация несложившихся взаимоотношений ребенка с учителем, здесь, смотря какой возраст, родители сами могут привести ребенка на консультацию. Если это подросток, конечно же, нужно согласие самого подростка, чтобы он захотел прийти и рассказать эту ситуацию. Он может сказать: нет, а у меня все нормально, это я так маме сказал специально, потому что я не хочу, например.
ВЕДУЩИЙ: Я учиться не хочу.
УМНЯШОВА: Да, да. То есть в принципе, проводя вот такие встречи с родителями, психолог чаще всего говорит о том, что он, безусловно, проанализирует ситуацию и попытается составить какое-то представление о ней: посетит уроки, пообщается с ребятами класса. И уже через какое-то время назначает встречу с родителями повторную, чтобы уже обсудить результаты, которые получились в процессе его такой диагностики. Но сказать однозначно, что это только из-за учителя, так вот невозможно при первой встрече.
ВЕДУЩИЙ: Но, тем не менее, главный совет родителям, пожалуйста, если вдруг ребенок говорит вам подобные вещи, идите к психологу и начинайте с этим разбираться, не ждите ни обследований, ни исследований? Вы понимаете, что вы приходите к психологу со своей проблемой, и это нормально абсолютно?
УМНЯШОВА: Да, так же, как приходят в зачатке проблемы, когда только, может быть - первые признаки, чтобы снять эту тревогу, не дать развиться этой проблеме. Это то же самое, что некоторые ходят к зубному врачу, когда зуб уже надо вырывать или когда профилактический осмотр. Зайти к школьному психологу и узнать, как это с точки зрения психологии возраста, нормально ли это поведение и так далее, то есть это совершенно нормальная ситуация.
ВЕДУЩИЙ: Я знаю, что некоторые родители очень внимательные. Они просто просят иногда вот в таких ситуациях школьного психолога специально пристально понаблюдать за ребенком. И потом приходят и получают консультацию психолога, который им говорит, что нормальный у вас ребенок, в этом возрасте все такие, нормальное у него поведение, просто возрастное. Или действительно говорит, что есть какие-то проблемы и нужно корректировать. Это тоже, кстати, тоже очень полезная вещь, проследите за своими детьми и как-то заботьтесь о них. Теперь давайте про насилие в школе, насилие, которое возникает между детьми - то, о чем мы периодически слышим в качестве записей, выложенных в интернете, когда девочки избивают девочек или мальчики мальчиков и тому подобное. А как за этим следить? Не знаю, может быть, не было в этих школах психологов, не знаю. А как родителям-то уследить, чтобы его ребенок, не дай бог, не стал жертвой подобных вещей?
УМНЯШОВА: Это очень сложная тема, потому что агрессия в обществе, она такой достаточно неуправляемый процесс. И здесь очень много факторов влияет, особенно в больших городах, где очень много людей, постоянно людские потоки вокруг нас, очень много информации. Вот эта агрессия, она как-то непроизвольно сама увеличивается. То есть часть детей не внутри такие злые, а как бы вот спровоцированы, еще плюс в определенном сообществе, это все организовано и настроено против других детей. И здесь вот я не согласна, что только психолог может выявить эту ситуацию. Психолог, он, например, один на школу, а педагог видит этого ребенка каждый день на своем уроке, и он раньше, быстрее может увидеть первые признаки проявления, например, такого агрессивного поведения со стороны, особенно группы детей. Вот вы сказали, как предотвратить, как не стать жертвой вот этого насилия? В большинстве случаев все-таки становятся жертвами дети, которые в чем-то не уверены в себе, в чем-то испытывающие острую нужду в поддержке, прежде всего, со стороны родителей. И это как-то непроизвольно сказывается на их поведении. Они, как раз те группы, которые более агрессивные, выбирают менее защищенных детей. Если ребенок постоянно чувствует, что он нужен, что его любят, что у него есть вот эта поддержка, он даже непроизвольно внешне, как-то вот невербально становится более уверенным в себе. И уже нет потребности подойти - есть подозрение, что даст отпор - уже не так интересно к такому подходить. То есть вот эту внутреннюю уверенность развивают, прежде всего, родители своей любовью, своей заботой, своим вниманием, а не просто, привет, что получил, а вот что было сегодня. Вот посвятить несколько минут времени совместному обсуждению каких-то ситуаций, жизни ребенка. Может быть, для нас, для взрослых это несущественные какие-то события, но для него это сегодняшняя жизнь, он сейчас это переживает, для него сейчас это значимо. И вот находить время, эмоции на поддержку. Если эту поддержку оказывают каждый день, каждую минуту, то и ребенок будет чувствовать себя уверенней. И если с ним случится такое несчастье, ему легче будет преодолеть, выйти из этого кризиса, чем ребенку, которого еще и за это будут дома ругать, то есть на него сваливать все.
ВЕДУЩИЙ: И еще один момент. Многие родители, сейчас, может быть, меньше, но, тем не менее, все равно это есть, ругают детей за плохие отметки. И бывают истории, когда ребенок идти домой не хочет, потому что отметку плохую получил. А с этими родителями кто должен работать, и вообще, нужно ли с ними работать?
УМНЯШОВА: Это моя больная тема, потому что у меня как раз исследование диссертационное было посвящено отметке и оценке, что в нашей культуре как-то смешались эти понятия. То есть у нас нет отдельно оценочной деятельности и отметки, как просто обозначения итогов конкретной деятельности. Мы так оцениваем вообще человека по его отметке. У нас даже в дневниках написано – оценка, а не отметка. Это вот разные вещи. И еще одна ситуация, что у нас сократилась балльная система, то есть двойки не ставят, это не выгодно, это плохо. Учителей тоже будут за это ругать, единицы давно отменились, в общем-то диапазон очень невелик. То есть за какие-то выдающиеся заслуги личностные или учебные -пять, большинство - четыре и остальным – три. То есть ни о чем отметка не говорит. И вот я в своем исследовании как раз занималась этой проблемой и сейчас продолжаю заниматься, просвещением учителей и родителей о функции именно оценивания деятельности, что оценка - это значительно шире. То есть, во-первых, ребенок должен понимать, как оценивается его деятельность и что за собой несет конкретная отметка. Во-вторых, сам ребенок должен уметь оценивать свою деятельность. Он должен сам понимать и даже, может быть, ставить себе отметку, которая потом сходится или не сходится с учителем. Вот я опять же в рамках урока психологии всегда просила детей самих оценить сначала результаты своей деятельности словесно и в виде отметки. И большие сложности испытывали ребята. А как? Ну, вроде нормально сделали, ну что поставишь себе? Ну, давайте четыре. А почему не пять? Ну, не знаю.
ВЕДУЩИЙ: Тут еще вопрос самооценки?
УМНЯШОВА: Да, безусловно.
ВЕДУЩИЙ: И более того, подобные вещи, они повышают зачастую и чувство ответственности внутреннее и заодно и самооценка растет?
УМНЯШОВА: Да. И когда ребенок сам понимает, как оценили его деятельность, вот здесь педагоги должны работать, то есть он уже не стесняется сказать, что он получил три, потому что, может быть, три - это для него был самый высокий порог сложности. То есть он преодолел определенные трудности, и это же не два, или действительно высоко оценили его деятельность. И родителям он уже более грамотно сможет это объяснить. А родителям, конечно, не нужно только упираться вот на то, что…
ВЕДУЩИЙ: Какую цифру поставили, да?
УМНЯШОВА: Да, только цифру. А что было сделано, а покажи работу, давай вместе проанализируем.
ВЕДУЩИЙ: Я благодарю нашу гостью.