Олег ХУХЛАЕВ. "Конфликты в школе: чем помогут психологи". Электронное издание "Наука и технологии в России"
СМИ о нас
25.02.14 | Наука и техника: Гуманитарные науки |
Σ Муравьёва Марина
После трагедии в московской школе, когда старшеклассник применил оружие против учителя и полицейских, стали много говорить о необходимости усиливать психологическое сопровождение в образовании. Какой в идеале должна быть работа школьного психолога и как предупредить часто возникающие среди подростков конфликты, в том числе на национальной почве – рассказывает Олег Хухлаев, заведующий кафедрой этнопсихологии и психологических проблем поликультурного образования Московского городского психолого-педагогического университета (МГППУ).
Как Вы считаете, усиление психологических служб в школах способно предотвратить подобные случаи?
– После различного рода трагедий часто придумываются какие-то меры, которые не соотносятся с причинами произошедшего. Я не берусь комментировать данный случай. Очевидно, что это стечение каких-то конкретных обстоятельств, которые ни один самый профессиональный психолог предвидеть не может. Однако усиление психологической службы в школах необходимо. Но только не в том виде, когда в школе появляется ставка психолога, а её занимает учитель русского языка для подработки.
В последние годы школьных психологов, действительно, стало меньше, что связано с экономией средств, переходом на подушевое финансирование и возникновением требования к повышению средней зарплаты учителя. Те директора, которые не видят особого прока в психологах, склонны принимать решения по их увольнению и за счёт высвобождающихся средств повышать доходы остальных сотрудников. Хотя надо отметить, что психологи есть в подавляющем большинстве московских школ, которые входят в топ-100 по результатам работы, в частности, по ЕГЭ. Я, например, знаю, что в образовательном центре «Царицыно» большой блок психологов разного профиля. Они там востребованы.
Проблема с психологами упирается в вопросы повышения их квалификации и выстраивание вменяемой системы стандартизации деятельности. Сейчас наш университет активно занимается проработкой стандарта школьного психолога.
Ваша кафедра занимается вопросами этнопсихологии. Насколько это направление развито в России?
– Достаточно развито. Сам термин возник в XIX веке. Тогда под ним понимали психологию народов. Сегодня рассматривается как комплексная дисциплина. В Европе называется кросскультурная психология. Здесь интегрированы работы по межкультурной коммуникации и целый ряд исследований, связанных с психологической антропологией, этнографией, этнсоциологией. Зарождение практической этнопсихологии в России произошло в 1990-е года, когда в Институте этнологии и антропологии РАН был открыт сектор этнопсихологии.
Наша кафедра появилась 10 лет назад. Мы специализируемся на проблемах поликультурного образования, что вполне логично – учредителем вуза является департамент образования Москвы, исторически университет был тесно связан с Психологическим институтом РАО. Ежегодно кафедра выпускает 30–40 специалистов, которые помимо основного образования в области социальной психологии получают ещё углублённую подготовку по этнопсихологии.
Есть два ключевых направления исследований. Первое – психологическое сопровождение интеграции детей-мигрантов. Недавно выпустили учебно-методическое пособие для педагогов-психологов. Второе – исследования и практическая деятельность, связанные с рисками межнациональной конфликтности. Работа связана с профилактикой ксенофобии и развитием установок на «культуру мира».
Давайте поговорим об адаптации детей-мигрантов. Что Вы делаете в этом направлении?
– Основная наша задача – подготовка разнообразных методических материалов и повышение квалификации учителей. Несколько лет действовала программа профессиональной переподготовки, курс по профилактике ксенофобии. Департамент образования оплачивал часы занятий. Обучение проходили те педагоги, которые сами этого хотели, которые, так или иначе, вели эту работу у себя в школе. Это были и психологи, и социальные педагоги, завучи по воспитательной работе, учителя-предметники – от математики до физкультуры. Конечно, одного педагога на всю школу недостаточно. В данном вопросе должна быть заинтересована администрация. Но это уже вопрос системной организации повышения квалификации вообще.
Справка:
По данным Всероссийского мониторинга службы практической психологии образования за 2009 год, 14, 5% психологов общеобразовательных школ ни разу не решали проблемы адаптации ребёнка-мигранта. При этом только 7% психологов занимаются этим вопросом хотя бы с какой-нибудь регулярностью (от нескольких раз в месяц до «каждый день»). Оставшаяся часть (46%) решает вопросы адаптации ребенка-мигранта несколько раз в год
Количество детей-мигрантов в московских школах увеличивается. Это очевидная тенденция. Кроме того, стала наблюдаться тенденция к анклавизации школ. Там обычно низкие образовательные результаты, работа с мигрантами либо не ведётся вообще, либо ведётся, но с очень большими трудностями, потому что у школы попросту не хватает ресурсов на это. Это особая категория детей, имеющая особые образовательные потребности. И учёт их требует затрат – на дополнительных педагогов, психологов и т.д. А денег у этих школ, как правило, нет.
Справка:
Рост количества детей-мигрантов в столичных школах ставит следующие вызовы перед системой столичного образования:
1. Трудности включения детей-мигрантов в образовательный процесс (слабое знание русского языка, сложности вхождения в учебный процесс в целом).
2. Риски роста межнациональной конфликтности (ксенофобия принимающего общества, столкновения на почве этнической/национальной принадлежности).
3. Риски распада единого образовательного пространства («анклавизация» образовательных учреждений, сегрегация детей-мигрантов в школах низкого уровня)
У нас был проект: «Школа как транслятор культуры, принимающей общество». Проект был инициирован Департаментом образования города Москвы. Реализовался в Юго-Восточном округе, где больше всего мигрантов. 10 руководителей образовательных учреждений изъявили желание войти в проект. И полгода велась интересная и серьёзная работа. Во многом данное пособие явилось продуктом этой работы. Мы апробировали систему выстраивания внутришкольной системы работы по интеграции детей мигрантов. Собрано большое количество материалов, которые готовы ко внедрению.
Как Вы планируете развивать эту тему?
– Один из вопросов – динамика интеграции мигрантов в образовательной среде. Много исследований проводилось не только нами, но, например, в «Высшей школе экономики». И если мы примерно представляем, что происходит с индексом межнациональной конфликтности в Москве на протяжении трёх лет, то с интеграцией можем только предполагать. Нам нужно выстроить систему регулярного мониторинга интеграции, чтобы каждый год можно было бы сравнивать результаты.
Вторая тема – изучение эффективности тех или иных психолого-педагогических приёмов, направленных на интеграцию мигрантов, на профилактику ксенофобии и снижение рисков межнациональной конфликтности. Т.е. мы берём конкретную технологию – например, инклюзивного образования и смотрим, как она работает. Это исследование тоже должно быть лонгитюдное, не одноразовое, а на протяжении какого-то определённого периода.
Есть хорошая технология «Обучение в сотрудничестве», позволяющая в формате школьного класса очень успешно налаживать отношения ребят. И в том числе, решать вопрос, связанный с межнациональной конфликтностью. Было бы очень интересно посмотреть, как это работает на практике в течение какого-то времени. Условно говоря, взять для сравнения два класса – в одном будет вестись обучение, как и прежде, а в другом с применением этой технологии. Посмотреть, что происходит с взаимоотношениями учеников, как они меняются, как снижается предубеждённость.
Содержательно работа педагогов-психологов образовательных учреждений, направленная на интеграцию мигрантов, может включать в себя следующие составляющие:
А. работа с учащимися:
– углубленная индивидуальная диагностика;
– организация индивидуальных занятий для детей-мигрантов;
– организация групповых занятий для детей-мигрантов;
– организация групповых занятий для поликультурных классов;
Б. работа с педагогами:
– организация групповых занятий, направленных на повышение психолого-педагогической компетентности педагогов;
– индивидуальное консультирование педагогов по проблемам взаимодействия с детьми-мигрантами;
– экспертиза программ психолого-педагогического сопровождения интеграции детей-мигрантов;
В. работа с родителями:
– индивидуальное консультирование родителей детей-мигрантов;
– групповое консультирование родителей детей-мигрантов (в том случае, когда в ОУ работают специализированные группы по содействию интеграции этих детей);
– индивидуальная и групповая работа с родителями детей, обучающихся в поликультурных классах
Как возник проект по межнациональным конфликтам?
– По заказу Департамента образования Москвы. Задание появилось после событий на Манежной площади. Это практико-ориентированное исследование, которое мы проводим четвёртый год с соблюдением всех социологических стандартов. Тестовый материал разрабатывался в Институте социологии РАН. Но при этом проект направлен не столько на «чиселки» – условно говоря, какой процент детей не любит мигрантов, сколько на выявление каких-то общих тенденций.
Мониторинг посвящён не межкультурным конфликтам в школе, а в целом участию в них старшеклассников и учащихся колледжей в обществе. Ежегодно проводится выборочный опрос в нескольких школах. Для примера могу привести несколько характерных вопросов. Допустим: «Как Вы считаете, есть ли такие национальности, среди которых почти все – плохие люди?». Вопрос непонятный – как на него правильно отвечать? Это не про толерантность. Но мы чётко знаем, что ответ: «Скорее всего, согласен» говорит об определённых установках человека. Или, например, другой вопрос: «На Ваш взгляд, в межнациональных конфликтах допустимо, если затрагиваются интересы твоего народа?». Ответы обычно по пятибалльной шкале. Т.е. нужно проранжировать степень своего согласия.
Какие выводы можно сделать из мониторинга?
– Удивило то, что не всё так страшно. Если поваришься немножко в теме, почитаешь комментарии, данные срезовых исследований, то покажется, что всё очень плохо. У нас такая ксенофобия, что все готовы порвать друг друга. А ничего подобного, всё не так страшно. Особенно если смотреть в динамике. И динамика не такая ужасная. Но определённая негативная динамика есть.
Результаты мониторинга свидетельствуют о том, что отношение старшеклассников Москвы к мигрантам остаётся угрожающе негативным. Ксенофобия и экстремизм в подростковой среде напрямую связаны с недостаточной интегрированностью в московскую мегаполисную среду как родителей, так и детей мигрантов.
Поэтому если мы не будем заниматься их адаптацией и профилактикой межнациональных конфликтов один год, принципиально ничего не изменится. А вот если десять лет ничего не будем делать, то последствия могут быть самими плачевными.