Александр Сосланд рассказал "Русскому Репортеру" о психологических последствиях эпидемии коронавируса

Доцент кафедры индивидуальной и групповой психотерапии Александр Сосланд дал интервью изданию "Русский Репортер" о психологических последствиях эпидемии коронавируса.

Общество отвечает на вызовы пандемии коронавируса не только рациональными мерами - естественно, не обходится и без панических явлений. О том, насколько это опасно, «РР» поговорил с психологом-теоретиком, автором ряда публикаций (в том числе книги «Фундаментальная структура психотерапевтического метода, или Как создать свою школу в психотерапии») и практикующим психотерапевтом Александром Сосландом.

1. Какие первые профессиональные впечатления от пандемии? С чем новым сталкиваются психотерапевты?

Первое - это отмена «живых» визитов. Мы и раньше много работали по интернету, но если клиент был в Москве, предпочитали все же встречаться живьем. Теперь и это ограничивается - наша работа все больше уходит в «скайп».

И что же мы видим нового? Теории заговоров цветут пышным цветом. Ситуации, вызывающие тревогу, связанные с недостатком информации, - отличная питательная среда для конспирологии. Концепция заговора — всегда попытка совладать с тревогой.

Это, к примеру, теория биологического оружия: называются уже конкретные лаборатории, все это увязывается с контекстом обычной в последние годы демонизации США. Пошли сюжеты о том, что где-то уже роют рвы, чтобы туда сбрасывать трупы. Теории заговора связаны и с темой сокрытия властями истинных масштабов бедствия. «Как и зачем скрывают — это всем понятно». Далее следует многозначительная пауза; понятно, в чем психологическая «прибавочная ценность» рассказчика.

2. Насколько это вообще опасно? В чем риски паники?

У нас новая, необычная ситуация. Паники принято бояться из-за риска деструктивных массовых действий. Но в данном случае сама природа угрозы почти исключает массовые действия. Парадокс ситуации в том, что психологическая заразительность снимается инфекционной заразностью. Все боятся оказаться в толпе. Трудно себе представить что-то вроде фанатских бунтов или массовых набегов на магазины, вряд ли массы людей соберутся, чтобы что-то крушить. Сейчас, наоборот, все стараются сидеть по квартирам. Вся активность, конечно, перемещается в интернет. И одним из последствий пандемии будет то, что жизнь с еще большей скоростью продолжит перетекать в онлайн-пространство. Мы только сейчас начинаем по-настоящему понимать, какую роль Сеть играет в нашей жизни.

3. А почему все в первую очередь бросились покупать туалетную бумагу?

Я думаю, туалетная бумага имеет богатое символическое значение. Во-первых, она очень тесно связана с темой телесной интимности, чего-то витально важного для человека. Во-вторых, быстро расходуется и потому может претендовать на символ дефицита. Наконец, у нас память о советском периоде увязывает ее с темой дефицита очень прочно.

4. Стали ли люди более уязвимыми в психическом плане в условиях пандемии?

Я не вижу пока причин для более массового, чем обычно, обращения к психотерапевтам, кроме рисков, связанных с длительным нахождением в замкнутом пространстве. Если чего и ждать, то некоторого увеличения случаев расстройств, связанных с тревожно-депрессивным эмоциональным спектром. Тревога здесь сама себя кормит в режиме заколдованного круга: человек встревожен — ищет новую информацию в Сети; находит, она, естественно, увеличивает тревожность, он опять ищет, и так далее.

5. Правильно ли я понял, что не стоит бояться паники тем, кто вырабатывает решения о новых карантинных мерах или об информировании населения? Грубо говоря, в любом случае не будет массового сумасшествия, самоубийств или сердечных приступов?

Суицид, как и психосоматические явления, могут проявиться у человека как результат эмоциональных расстройств депрессивного спектра. Но рост психотических расстройств не предвидится, так как они имеют причины эндогенного характера. «Паранойя» по поводу теорий заговоров к числу душевных болезней, как известно, не относится.

6. Но все же, если человек тревожится из-за потока информации о коронавирусе, что ему можно посоветовать?

Лучшая терапия — позвоните близким. Если это не помогает, то позвоните своему психологу и поговорите с ним по «скайпу» или «вотсапу».

7. А что если человека начинает беспокоить, что он все время проводит в интернете, следя за коронавирусом?

Главное — разобраться, какую «прибавочную значимость» он сам получает от этого. Ведь если задача просто в том, чтобы узнать новую информацию о коронавирусе, на это в день достаточно 15 минут. Три раза по пять минут хватит, чтобы узнать, сколько людей заболело сегодня, и еще раз прочитать, что нужно мыть руки с мылом. Все остальное время поиск в Сети накладывается, скорее всего, на собственную тревожность человека, и было бы неплохо разобраться с этим. Критические ситуации, такие как пандемии, опредмечивают наши тревоги, которые существуют всю нашу жизнь. Они обостряют то, что мы переживаем и в другое время. Как всегда, надо разбираться со своей жизнью в целом, а не только в конкретный кризисный момент.

 Источник - портал ""Эксперт Online"