Появилась методика, которая позволяет деликатно и точно диагностировать проблемы в семье
СМИ о нас
Система оценки семей Уолш-Сиксби была адаптирована и широко используется не только в США, но и в Канаде, Польше, Хорватии, Китае, Сингапуре, ЮАР. Для российских семейных терапевтов ее взялась адаптировать Елена Гусарова, модератор Научно-практического центра по комплексному сопровождению психологических исследований PsyDATA МГППУ, Мария Одинцова, завкафедрой психологии МГППУ, и Марина Сорокова, руководитель центра PsyDATA МГППУ. Недавно они представили свою работу на международном научном семинаре.
Исследовательницы перевели тест-систему на русский язык и проверили ее на российских семьях. Когда несколько сотен участников эксперимента заполнили вопросники, их ответы проанализировали с помощью научных методик.
Респондентам было предложено согласиться или опровергнуть утверждения, характеризующие семьи с разных сторон. Например: мы верим, что можем справиться с нашими проблемами; в нашей семье по-разному принимают потерю; мы обращаемся к соседям за помощью и поддержкой; члены семьи воспринимают наши усилия как должное (полную версию можно прочитать тут).
Что помогает нам продержаться, выжить в трудные времена? На первый план выходят способность договариваться и поддерживать близость друг с другом, вера в возможность успешно разрешить проблемы, способность активно действовать. А еще принятие трудностей и поддержка близких и друзей.
Исследование показало, что чаще всего семьи в нашей стране страдают, когда сталкиваются с финансовыми проблемами или кто-то из членов семьи теряет работу. При этом семьи, хотя и серьезно переживают по этому поводу, в основном успешно справляются с ситуацией. Куда сильнее и интенсивнее члены семей переживают измены, смерти и болезни близких.
Оказалось, что несколько вопросов, которые есть в американской версии, в России бессмысленны. Например, тестирование показало, что для семей в России «духовность» – так, как она была сформулирована в американском опроснике – не имеет особенного значения, когда возникают какие-то серьезные проблемы.
Под духовностью имелись ввиду достаточно простые действия. В опросе предусмотрено четыре вопроса-утверждения: мы посещаем богослужения; мы верим в высшие силы; мы участвуем в религиозных мероприятиях; мы обращаемся за советом к религиозным деятелям.
Мы попросили Елену Гусарову прокомментировать этот вопрос: «Мы бы не назвали провалом результаты исследования в части духовности как фактора устойчивости семей. Исследование показало, что формулировки именно этих утверждений не связаны с жизнеспособностью семьи. Конечно же, эти утверждения слишком узко отображают духовность – даже не духовность, а некоторые аспекты религиозности.
Надо отметить, что некоторые участники исследования, отвечая на открытый вопрос «Есть ли что-то еще, что помогло вашей семье пережить неблагоприятное событие, что не было описано или обсуждено», писали о вере в Бога, о вере и терпении, о вере и надежде. Это важно.
Конечно, у меня как у психолога дальше возникает вопросы: как именно вера в Бога помогла, как именно вера и надежда поддерживают, в чем они поддерживают? И здесь уже могут быть разные ответы. Когда я слышу о том, что вера поддерживает усилия, направленные на то, чтобы пережить трудности и изменить жизнь к лучше, что духовные убеждения помогают обрести смысл, найти поддержку и утешение, особенно в ситуациях, выходящих за рамки понимания или контроля, я понимаю, что это ресурс, это то, что действительно помогает пережить боль.
Но, к сожалению, порой приходится сталкиваться и с весьма драматичными ситуациями. Например, когда женщина, находящаяся в разводе уже 1,5 года, рассказывает, что верит и надеется на то, что ее муж вернется, ведь развод — это грех, да и Бог не мог такого допустить. Поэтому, готовя ужин, она всегда ставит две тарелки. Она бережно хранит оставшиеся вещи бывшего супруга, чтобы, когда он вернется, ему было комфортно. Она ходит в церковь, она молится о возвращении мужа. Она винит и наказывает себя за, то, как все случилось, и не может признать утрату. Он ушел и у него уже другая семья. Она же практически ни с кем не общается, потому что ей стыдно и страшно от того, что могут подумать о ней другие.
Формально из четырех утверждений опросника она бы ответила «полностью согласна» на три. Но разве ей это как-то сейчас помогает признать утрату и пережить боль? Разве сейчас это про духовность? Мне кажется, что ее горе исказило само восприятие веры. И очень нужна поддержка и священника, и психолога.
Мы считаем, что этих формулировок недостаточно для понимания и оценки духовности семьи. Я думаю, что читатели с этим также согласятся. Конечно, здесь требуется дополнительное исследование духовности семьи, которое мы планируем провести уже в ближайшее время, чтобы вернуть шкалу в методику. Мы будем рады если ваши читатели присоединятся к исследованию, и мы вместе попробуем разобраться в вопросах духовности и жизнеспособности семьи».